Ничего не жаль только до первых слёз.
Города раскрывают объятия чужаку,
Пробивая насквозь, доводя до сведённых скул:
Проходи, садись. Рассказывай, что привёз.
Прокатался полжизни шариком ледяным,
Научил себя никого не запоминать,
А теперь, погляди, вздрагивает спина
Под прощальным взглядом, коснувшимся этой спины.
Загораются звёзды, в воду глядят мосты,
Ариадна клубок мотает над грудой карт.
Если ты одинок, значит просто слепой пока.
Будет утро - увидишь, кто прикрывает тыл.
Будет утро в Одессе, Праге или Москве -
Нет границы для певчих слов и бродячих нот.
Просто если есть тот, кто тянет с собой на дно,
Есть и тот, кто приходит сам и приносит свет.
И такой никогда не останется одинок.
Даже если пока что слеп.
Крис Аивер
Города раскрывают объятия чужаку,
Пробивая насквозь, доводя до сведённых скул:
Проходи, садись. Рассказывай, что привёз.
Прокатался полжизни шариком ледяным,
Научил себя никого не запоминать,
А теперь, погляди, вздрагивает спина
Под прощальным взглядом, коснувшимся этой спины.
Загораются звёзды, в воду глядят мосты,
Ариадна клубок мотает над грудой карт.
Если ты одинок, значит просто слепой пока.
Будет утро - увидишь, кто прикрывает тыл.
Будет утро в Одессе, Праге или Москве -
Нет границы для певчих слов и бродячих нот.
Просто если есть тот, кто тянет с собой на дно,
Есть и тот, кто приходит сам и приносит свет.
И такой никогда не останется одинок.
Даже если пока что слеп.
Крис Аивер